Незадолго до своей смерти он писал сообщения своим родителям с просьбой перечислить ему крупные суммы денег, сообщает "Уральская неделя".
Это история об огромных долгах, отсутствии обучения, безвыходности и о том, что вынудило молодого парня свести счеты с жизнью.
Саламата обнаружили в одном из подсобных помещений столовой академии
Когда его сняли с петли, он еще подавал признаки жизни, но прибывшая позже бригада «скорой помощи» не смогла спасти парня. Он скончался примерно в 16:52 ч. по местному времени.
Вечером того же дня, примерно в 19 часов, родителям Саламата позвонили из учебного заведения и сообщили о суициде их сына. 15 декабря тело Саламата в сопровождении двух офицеров академии доставили в Уральск.
16 декабря Саламат был похоронен на кладбище в родном селе Шабдаржап Акжаикского района (ЗКО).
После семидневных поминок журналистам «Уральской недели» удалось поговорить с мамой Саламата Бекзат Имангалиевой, которая предоставила нам доказательства того, что ее сына, как минимум, довели до самоубийства, а, возможно, и убили.
«Он был целеустремленным, добивался всего сам»
— Я сама по образованию педагог-математик. Ни один из моих детей не выбрал работу в этой сфере, потому что с детства видели мою работу. У Саламата с детства было увлечение к технике — к телевизорам, телефонам, он хотел стать программистом.
В 10 классе он узнал о том, что при алматинской академии МВД открывается технический факультет, связанный с программированием, техникой и радиосвязью. Поэтому он и выбрал для поступления именно это заведение, — делится воспоминаниями мама Саламата - Бекзат Имангалиева.
Первые странности
В первый месяц учебы всё было хорошо — Саламат проходил курс молодого бойца.
Спустя месяц курсанты приняли присягу. Так как родители были заняты, на церемонию принесения присяги поехал его старший брат. После возвращения брат рассказал родителям, что курсантам сообщили: «Кто сможет выдержать здесь жить и учиться — живите и учитесь здесь. Но кто не может выдержать — вы можете заплатить 100 тысяч тенге и выйти из «казарменного положения», и жить «на стороне».
— На первом курсе, когда он начал учиться, была создана WhatsApp-группа для родителей курсантов. И там поступила такая информация, что родитель каждого ребёнка должен внести по 50 тысяч тенге. Мы тогда удивились — что за 50 тысяч тенге, на что? Мы перед отъездом купили Саламату всё необходимое, что должно было выдать государство, несмотря на то, что академия находится на гособеспечении, — камуфляжную одежду, обувь, обмундирование. И тут с нас спрашивают ещё 50 тысяч. Самое удивительное, что задавали вопросы только мы, родители остальных курсантов восприняли эту информацию как должное. Как оказалось, эти деньги спрашивали для обустройства казармы — покупки стиральной машины, утюга и бытовой техники, — говорит Бекзат Имангалиева.
Женщина рассказывает — поздней осенью Саламат начал просить деньги у родителей на покупку лопат для уборки снега и на другие расходы. Тогда и появились первые сообщения от него с просьбами перечислить ему деньги.
— Даже для заступления в наряд он кому-то должен был отдавать по 2,5 тысячи тенге, — рассказывает дядя Саламата Марлен.
«Нам постоянно приходится за что-то платить»
Дальше — больше. В январе в академии наступила зимняя сессия, после которой курсанты должны были отправиться на каникулы по домам. Тогда Саламат начал просить у мамы 80 тысяч тенге на сдачу сессии. По словам женщины, система сдачи сессии в академии работает так: если ты не сдашь экзамены — то не сможешь уехать домой на каникулы. Главная загвоздка в том, что, по словам Бекзат, сдать сессию без «взноса» было невозможно — в противном случае, преподаватели попросту «заваливали» курсантов.
— Я, естественно, тогда возмутилась — сколько можно платить денег за каждый его шаг? И он тогда мне написал: «Мам, этот разговор пусть останется между нами. Пожалуйста, не возмущайся, не жалуйся. Потому что, если ты начнёшь возмущаться и жаловаться, то меня тогда «зачморят» в этой системе. Мол, ты тут жалуешься, «настучал» маме, а мама шум подняла», — говорит она.
За сессию сын заплатил, и после её успешной сдачи вернулся в родной посёлок. Уже дома он рассказал матери, что в академии МВД им сказали, что, если курсанты спустя полгода обучения поняли, что не могут существовать в этой казарменной среде, то они могут отдать по 600 тысяч тенге (100 тыс. за 1 месяц) и отчислиться из заведения. Уйти из академии просто так было нельзя.
В сентябре 2019 года начался второй курс обучения. В какой-то момент родители узнали, что Саламат взял кредит по системе быстрого займа. Они закрыли задолженность, но начали интересоваться, зачем он влез в долг. Саламат в ответ сказал, что не хотел вновь беспокоить родителей и просить у них денег, поэтому и взял деньги в микрокредитной организации, надеясь на то, что закроет задолженность.
— Мы закрыли ему этот кредит и спросили, на что он вообще берёт деньги. Он нам ответил: «Мама, это не только я — у нас все пацаны в этом «быстром кредите» заняли деньги». Он не объяснил, на что они взяли деньги, но сказал: «Мама, вам не понять. В этой казарменной системе так принято, когда нам постоянно приходится за что-то платить», — добавляет Бекзат.
Всё за свой счет
Наступил 2020 год. 16 марта в стране в связи с распространением коронавируса был объявлен режим ЧС. Родители Саламата начали звонить и писать руководству академии, чтобы узнать о том, что будет дальше с учёбой и курсантами. Им долгое время не отвечали, но 30 марта стало известно, что курсанты едут домой. Но их по домам отправляют не за счет академии МВД — парни сами наняли микроавтобус на 18 человек (предварительно скинувшись по 50 тысяч тенге за каждого) и поехали из Алматы по маршруту Кызылорда-Актобе-Уральск-Атырау-Актау.
— Им академия в дорогу не дала ничего: ни командировочных, ни суточных, ни сухпайка. Допустим, до Кызылорды они доехали, и те ребята, которые сходят в этом городе, звонят своим родителям с просьбой собрать еды для остальных ребят, которые продолжат ехать до дома. Родители этих детей передавали в автобус еду, и так курсанты и доехали до дома. После того, как начался карантин, началось онлайн-обучение, дело дошло до сессии. И опять за нее пришлось платить — сын перевел 100 тысяч тенге через мобильное приложение банка, — рассказывает мама Саламата.
«Если ты не отправишь мне деньги, то я могу остаться без руки. Или лишусь ноги»
За последние 3 месяца перед своей смертью Саламат начал просить особенно много денег, и чаще, чем обычно.
— Я ему в один день написала — на что он постоянно просит такие большие деньги? Он мне в ответ заявил: «Мама, если ты мне сейчас вечером не отправишь 100 тысяч, то утром я буду должен уже 200». Я не сразу поверила, что сейчас возможно такое, что его «посадили на счётчик», но всё-таки нашла 100 тысяч. Но позже он обратился с просьбой дать ему 200 тысяч. На этот раз меня это уже достало, и я сказала, что больше никаких денег он не получит, — вспоминает женщина.
Последний раз Бекзат переправила Саламату деньги 5 декабря — 10 тысяч тенге. На 25 декабря родители уже взяли ему железнодорожный билет от Алматы до Уральска.
— Когда он в последний раз просил у меня деньги, я в сердцах ему сказала: «Слушай, меня это уже достало. Завтра отец позвонит в академию и спросит у начальства, что это за «поборы» такие». Саламат вновь начал меня отговаривать. Тогда я решила, что, ладно, 25 декабря он вернётся домой, и всё, мы завязываем с этим, и никуда его больше не пускаем, — говорит она.
Бекзат также замечает странности в поведении своего сына — перевести ему средства он просил лишь через переписку в WhatsApp, но никогда не говорил об этом через телефонный разговор. Максимум, что он мог сказать по телефону, что ему нужны «копейки». Причем по телефону его голос не звучал нервно или подавленно — эмоционально он не показывал, что он находится в стрессовом состоянии.
— У меня были подозрения, что его SIM-карту забрал кто-то другой и переписывается со мной, а по телефону мне отвечает он. В какой-то момент во время текстовой переписки от него вовсе начали приходить сообщения с нецензурной лексикой, чего он себе никогда не позволял. Тогда я и засомневалась — сын ли переписывается со мной? По WhatsApp он писал только мне, старшему брату и своей тёте, моей сестре. Отцу и сестре он не писал. Когда он с братом переписывался, он вместо привычного «Тате» тоже писал ему матерные сообщения и в достаточно категоричной форме требовал деньги. Из-за этого у нас и появились сомнения, с ним ли мы общаемся. Спросить его об этом во время телефонного звонка я не подумала, — рассказывает Бекзат, вздыхая.
«У меня язык не поворачивается рекомендовать кому-то учебу в силовых структурах»
— Раньше я искренне верила, что система МВД — это нечто стабильное, железобетонное, дисциплина, порядок. И теперь, после этой трагедии, у меня даже язык не поворачивается детям посоветовать учёбу в таких заведениях. Кроме того, после трагедии начальник курса Мурат, вместо того, чтобы сообщить нам о самоубийстве, вышел на родителей других курсантов из Уральска и просил их сообщить нам, что с Саламатом произошла беда. Об этом мне рассказали родители другого курсанта, присутствовавшие на похоронах, — говорит Бекзат.
Она заявляет — у нее нет никаких гарантий того, что расследование по поводу самоубийства её сына закончится хоть чем-нибудь и кто-либо будет наказан, но она надеется на то, что будет справедливость.
— Почему я сейчас все это рассказываю — я чувствую своё обязательство донести до всех, у кого дети сейчас учатся или планируют поступить в это заведение, чтобы уберечь и родителей, и детей, чтобы они знали, что происходит в этом заведении. Там можно потерять своего ребенка. Вот почему я обо всём этом рассказываю, — подытоживает Бекзат.
«Неправомерных действий не выявлено»
Редакция «Уральской недели» узнала о трагедии 14 декабря, на следующий день после самоубийства Саламата. Мы неоднократно пытались связаться с начальником академии Омербаем Смаиловым. Однако журналисту всё время отвечали, что начальник находится на совещании либо занят, и записывали телефон, на который обещали перезвонить. Однако ответного звонка так и не было.
Только сегодня, 22 декабря, в день написания статьи, из академии МВД ответили на письмо из редакции. Далее приводится полное письмо, присланное из академии:
«Уважаемый г-н Воробьев А.!
На Ваш запрос сообщаем, что 13 декабря 2020 года курсант Саламат Утегенов был найден повешенным. По данному факту проводится досудебное расследование Управлением собственной безопасности ДП г. Алматы по ст.105 ч.1 УК Республики Казахстан.
Вместе с тем, в ходе проведения служебного расследования установлено, что фактов неправомерных действий со стороны сотрудников и курсантов академии не выявлено.
С уважением,
Алматинская академия МВД Республики Казахстан».
На заданные в письме вопросы касаемо постоянного сбора денежных средств с курсантов в академии, о котором говорили родственники погибшего, в академии МВД предпочли не отвечать.
Тем не менее, со слов родственников и исходя из письма, ДП города Алматы уже начал досудебное расследование по статье 105 ч.1 УК РК «Доведение до самоубийства».
В случае, если в расследовании все-таки будет определен виновный в смерти Саламата Утегенова, ему может грозить лишение либо ограничение свободы на срок до трех лет.
Автор: Алексей Воробьёв
